Татьяна Буланова
Татьяна Буланова, родилась 6 марта 1969 года в Ленинграде, в семье моряков-подводников. В детстве она мечтала о карьере театральной актрисы. Буланова окончила музыкальную школу по классу фортепьяно, но петь начала довольно поздно – лет в 14, и уж точно не планировала становиться эстрадной певицей. В 1988 году, преследуя далеко идущие театральные планы, Татьяна, поступила в Ленинградский государственный институт культуры на первый попавшийся (библиотечный) факультет, где ей совсем не понравилось, а в осенью 1989-го стала совмещать его с вокальным отделением школы-студии Ленинградского мюзик-холла. Как-то раз после занятий на трамвайной остановке она познакомилась со своим будущим супругом и продюсером Николаем Тагриным. В ту пору Тагрин искал солистку для своей группы «Летний сад». Это была судьба. С группой «Летний сад» к Булановой пришли слава, всенародное признание, популярные авторы песен – Паулс, Дунаевский, Резник, победы на престижных конкурсах (в том числе, «Овация» - Дебют года за 1992 г., «Лучшая певица года» в 1994 и 1996 г. в Хит-параде «Звуковой дорожки» «Московского комсомольца», премия журнала «Алла» в 1997 г. «за самую неожиданную и удачную смену имиджа»). В красках и памятных подробностях о том, как складывалась ее головокружительная карьера, рассказывает сама Татьяна Буланова.
"Началось все с моей мамы, которая поет и играет на гитаре с молодых лет. Папа у меня хоть и военный, моряк-подводник, но тоже всегда увлекался музыкой. А на гитаре научил меня играть брат, который старше меня на 12 лет. Он тоже стал подводником, как и отец. Брат любил "Дип Перпл", "Битлз", у него было много записей. И к музыке он меня приобщил, показал мне на гитаре "блатные" аккорды. У мамы даже остались мои первые записи на бобинах. А потом лет в 15 я сама начала подбирать на гитаре городские романсы. Я очень любила Изабеллу Юрьеву и Жанну Бичевскую, и до сих пор их люблю. Особенно, когда Бичевская пела песни Булата Окуджавы в своей обработке - это было здорово. Я разучивала эти песни и даже научила знакомых девчонок играть их на гитаре. В седьмом классе мне купили магнитофон "Русь" и я напела все песни под гитару, которые знала. Получились 3 или 4 кассеты.
Но все же певицей я не собиралась быть. Я мечтала, чтобы моя жизнь была связана с театром. О кино мечтали все девчонки, а я мечтала о театре. Я даже представляла такой полукруг сцены, яркий свет и впереди - лица, лица.
После школы мы с подружкой собрались поступать в театральное училище, но, к сожалению, оказалось, что на специализацию, которую я выбрала, в тот год набора не было. И у меня родилась такая мысль: я поступаю в институт культуры и заканчиваю его - это для меня трамплин, я помню именно так говорила. После этого трамплина, после института, с мало-мальски опытом я поступаю в театральный. Конечно, с первой попытки весь план провалился. В институт культуры я не попала на тот факультет, на который хотела, и по инерции получилось, что я поступила на библиотечный факультет.
Два курса я отучилась достаточно успешно, хотя мне там очень не нравилось. Меня интересовали история, английский и литература, а остальное... И вот втихаря от всех я решила попробовать свои силы в студии петербургского мюзик-холла. И так получилось, что меня сразу взяли и даже самородком назвали, очень хорошо отозвались. Не прошло и двух месяцев, как я стала учиться в студии. Это было осенью 1989 года. Прежде всего, благодаря моему преподавателю, я могла исполнять то, что мне нравилось, то, что я готовила с ребятами. Михаил Эмирович Вайман сделал меня более музыкальной, помог уйти от попсово-дешевой эстрады. Педагогом по вокалу была Юлия Варламовна Лордкипанидзе. К сожалению, она уже умерла. Не могу сказать, что именно она поставила мне голос, но многие ее советы я помню.
Вайман очень хорошо знал Колю Тагрина по работе в группе "Яблоко". О днажды они случайно встретились в метро и Коля спросил, есть ли в студии певицы, подающие надежды. Михаил Эмирович сказал, что у него есть такая, "но ей нельзя нигде появляться и нигде работать параллельно, потому что она пока учится и должна только учиться". Вот такие там были правила.
И ребята пришли однажды к нам в студию мюзик-холла как бы тайно: Михаил Эмирович никому не сказал, зачем они приходили. Это было зимой, и вечером после занятий я выбежала вся закутанная (боялась простудиться). На мне был "пуховик", сапоги теплые... Я увидела трамвай и побежала к остановке, а те ребята сидели в машине - они меня узнали и один из них бросился меня догонять. Но трамвай оказался не мой. Я сначала немного испугалась - он подошел и пытался заговорить со мной. Потом я его, конечно, узнала - он стал называть каких-то общих знакомых и рассказал, что ищет солистку в группу. Это и был Коля.
Для меня тогда это было перепутье. Я не знала, что делать - либо мне учиться дальше, либо начинать с никому не известной группой. Ведь не было и особых финансовых возможностей. Но я решила уйти из мюзик-холла. Я сделала свой выбор и мне кажется, что не ошиблась. Это судьба - я уверена.
Самая главная школа, я считаю, это неудачи, и чем больше их поначалу, тем лучше. Тогда у нас их было много. Были довольно тяжелые концерты, особенно сборные солянки. Нас и освистывали... В январе 1991 года мы участвовали в Питере в одном концерте, где "паровозом" был дуэт "Кар-мэн". А кроме "Летнего сада" было еще пять начинающих групп, о которых я давно ничего не слышала. Зрители ждали "Кар-мэн", а тут какие-то "не пойми, кто" выступают. А мы выступали как раз перед самым дуэтом и исполняли шесть песен. И у публики уже не хватило на нас терпения... Я не помню, как выдержала этот концерт. Перед этим выступлением я ужасно боялась, ночами не спала. И мне мама налила немного водки в маленькую баночку из-под детского питания, потому что без этого "лекарства" я не могла обходиться, не могла перебороть свой страх. После того кошмарного провала наступил период, когда животного страха у меня уже не было. Конечно, я волновалась, но такого чувства, что меня убьют на сцене, уже нет.
Тогда же в 1991 году к тебе и группе "Летний сад" пришел и первый успех. Вспоминая ваше восхождение, не могу не удивиться тому, что первые альбомы "Летнего сада" стали известны и популярны без особой "раскрутки". Так получилось, что нас заметили и стали приглашать на разные музыкальные тусовки, благо они тогда устраивались в Питере каждый месяц. Была такая телепрограмма "Топ-Секрет", мы приглянулись режиссеру, понравились именно творчески, и нас стали брать во все большие концерты. Это и служило своеобразной раскруткой, потому что публика тогда ходила на концерты довольно активно.
Летом 1991 года у нас в Питере состоялся фестиваль "Шлягер-91", на котором мы совершенно честно получили Гран-при. Тогда в жюри были сами зрители. На "Шлягере", я думаю, все честные конкурсы и закончились. За кулисами была жуткая борьба, и нас там хотели довольно круто развести. У меня остались телезаписи конкурса - и та борьба постоянная, даже какая-то агрессивность передавалась на сцену и была даже в выражении лица.
Потом мы познакомились с Игорем Поповым, бизнесменом из Риги. Я даже не знаю, чем он сейчас занимается, но тогда он был достаточно влиятельным человеком. Я ему очень благодарна - он помог подняться еще на какую-то ступеньку. Может быть не финансово - денег он нам не давал, а именно творчески. Попов взял нас в несколько своих программ "Фортуна". Благодаря ему я познакомилась с Владимиром Матецким и Раймондом Паулсом, которые написали для меня песни. Мое участие в "Рождественских встречах" - тоже инициатива Попова. Не знаю, насколько это входило в планы Аллы Борисовны... Но я была очень тронута, что ей понравилось и песню ("Синее море" Паулса и Резника) тоже заметили. Я тогда ждала ребенка и у меня ко всему была жуткая апатия. Помню, на меня надели балахон. А мне было совершенно все равно - сейчас бы наверное не далась.
Писал сначала, в основном, Коля Тагрин, делал аранжировки, и я участия особого не принимала. Ребята показывали материал и мы разрабатывали идею. Была определенная задача писать танцевальную музыку для молодежи. Чуть позже появилась песня "Не плачь" Андрея Боголюбова. И ее стали крутить чаще, но я все равно не считала, что у меня был какой-то плакательный репертуар. Ведь в трех первых альбомах только четыре песни были грустные. Потом мы познакомились с Ильей Духовным, который нас так достаточно хитро развел. У нас готовился к выпуску альбом "Измена", и вдруг появился Илья с достаточно настойчивой идеей выпустить альбом специально для эмигрантов. Мы наивно поверили и подумали, что одно другому не помешает. Только позже выяснилось, что ему никакая заграница не нужная была и он хотел поднять свое имя…»
«Я это ощутила первый раз в 1993 году, когда мы приехали на Дальний Восток. До этого никак не могла понять, что я настолько известная и популярная артистка. И вот когда мы приехали через всю страну на Дальний Восток и я увидела полные залы - настолько это меня растрогало. Вообще, я на концертах не умею и не люблю говорить, как говорят, в полном смысле слова, трепаться. Но я была тронута человеческим теплым отношением, что сказала какие-то слова и сама чуть не расплакалась. И чем дальше приезжаешь в глубинку, тем зрители благодарней, и я им благодарна, что они пришли на концерт, время своё потратили.
Бывает так, что многие артисты, которые когда-то были популярными, видимо "продаются" за все это. Такое ощущение, что они стали артистами только для того, чтобы показывать какими крутыми они стали. Теряется какая-то ниточка живая, связь космическая... У меня был случай, который можно сказать, послужил уроком на всю жизнь. В школе я была поклонницей, даже фанаткой группы "Форум". Мы с подружками ходили на все их концерты, благо они были питерской группой. И вот один раз мы пошли за автографом к одному их музыканту ( не хочу называть фамилию). Он увидел нас и сделал такое лицо! Я понимаю, может он устал после концерта... Я так обиделась, говорю: "Девчонки, никакого автографа не нужно. Я больше на его концерты ходить не буду." Как бы я не устала, все равно я каждому дам автограф и сфотографируюсь. Недавно был тяжелейший концерт после 13-часового переезда на автобусе. И музыканты удивлялись, как у меня еще сил хватило.
Мои зрители - такие же люди, и я не имею права ставить себя выше их. Ведь твоё основное предназначение - служить зрителю, кланяться ему, делать все, чтобы зритель остался довольным.
За несколько лет мы во многих городах были по нескольку раз. Сейчас, конечно, лучше стало - народ обустраивается, появляются магазины. Это в целом по стране, хотя вижу, что все равно живут тяжело. И на концерты поэтому стали хуже ходить - нет зарплаты. Это дилемма: либо прокормить семью и купить кусок хлеба, либо сходить на концерт.
В предвыборную кампания мы много ездили по стране в поддержку Президента. И все видели, как много народа за коммунистов. Я просто была в шоке, ведь знала, что уехать отсюда я не смогу - некуда, да и не хотелось. А жить опять при том, что было... Я не много застала, все по рассказам, но помню, как мама в очередях стояла - это унижение. Я была в смятении и, слава Богу, все хорошо закончилось.»
«На самом деле, я - очень непритязательный человек. Если мне скажут садиться в "Рафик" вместе со всеми, я сяду. Я не буду выламываться, что мне нужна отдельная машина, а тем более не буду требовать иномарку. Даже иногда, когда селят в "люкс", я прошу, чтобы меня переселили в двухместный номер, который гораздо уютнее, чем этот дурацкий трехкомнатный "люкс". В этих апартаментах настолько неуютно! Мне это не нужно, я считаю всю эту "мишуру" лишней. И дай Бог, чтобы я еще долго так считала. Хочется больше времени уделять творчеству, а не каким-то разборкам, "Линкольнам" или спорам, кому каким по счёту выступать в концерте. Это полный бред.»
«Концерты - это мой хлеб. И иногда бывает тяжело и в моральном плане, и в физическом. Помню, был ряд концертов в поддержку Президента и у меня, прошу прощения за подробности, прострелило спину. Я не могу ни наклониться, ни руку поднять. Надеялась, что когда выйду на сцену, боли исчезнут, как это обычно бывает. Ведь сцена будто лечит. А тут, я поднимаю руку - и такая боль меня пронизывает, как ножом. Было очень тяжело, и благо наши выступления были не очень длинными.
В последнее время было тяжело морально, когда я начинала петь в концертах новые песни, более танцевальные. Старый репертуар, видимо, входил в конфликт с новым, а я пыталась все это сгладить и на мне эта борьба отыгрывалась.»
Музыкальные вкусы
«Я очень люблю слушать рок-баллады. Мы даже хотели в плане эксперимента записать лучшие баллады русского рока. И жаль, конечно, что сорвался этот проект - возникли финансовые проблемы. Благодаря этому проекту, я для себя открыла группы "Кино" и "ДДТ". когда я отбирала материал, я почувствовала, что песни "Кино" на меня оказывают магическое действие. И вообще, мне кажется, не в обиду Москве будет сказано, но музыка и творчество питерцев в большинстве своем честнее, искреннее. У нас один Паша Кашин чего стоит, группа "Два самолета"... Хотя в Москве есть "Квартал", мне очень нравится то, что делает Макс Фадеев...»
Друзья
«Друг - это тот, к которому я могу прийти в любое время, позвонить, поплакаться. У меня есть три подруги. С одной мы вместе выросли на даче, ее зовут Таня. Со второй, с Юлей, мы вместе учились в школе с первого класса, и с третьей, с Леной, мы учились в музыкальной школе.
А мир эстрадный достаточно жесткий, у нас даже говорят: не коллеги, а конкуренты. Почему нужно быть обязательно первым, всех расталкивать локтями! И ты чувствуешь, что тебя при удобном случае - локтями. Поэтому дружбы на сцене нет.»
«Я родилась под знаком Рыб и это наложило на меня отпечаток интереса к религии и даже мистике.
Моя мама выросла в поколении атеистов. И родители веру мне не привили. Но это не их вина. Я верила в судьбу, в приметы. Хотя приметы - это грех, говорят. А позже я стала ходить в церковь. Иногда хочется постоять, подумать, что-то попросить. Я не умею молиться... Но выхожу оттуда с чувством очищения. Это словами не передать.
Когда удается, я хожу в церковь рядом с домом. Но это бывает редко, чаще даже удается сходить в церковь на гастролях, вместе с музыкантами. Несколько раз мы попадали на крестный ход, запомнилось крещение в Калининграде.
15 июня, в день выборов, я попала в аварию. Сама ехала за рулем. И все, кто видел машину, в которой я лежала, говорили, что меня спас ангел-хранитель. И я долго никак не могла дойти до церкви и поблагодарить. Потом все-таки сходила... Конечно, я верю, что кто-то над нами есть. И вера помогает думать о том, что мы откуда-то взялись здесь, на этой земле.
К сожалению, мы никогда не узнаем, куда мы уходим. У меня есть такая мечта - узнать, откуда человек приходит и куда уходит после смерти.
Вера дается нам в помощь, чтобы не затеряться в этих вопросах. Надо просто верить тихо, знать, что это все не зря и что есть тот, кто за нами наблюдает и помогает. И вроде легче становится.
Я никогда не буду петь со сцены о Боге. Кстати в клипе на песню "Только ты", который снял Владимир Шевельков, была затронута тема веры, тема монашества.
Когда я пришла на съемочную площадку, мне стало немного не по себе - настолько хорошо были подобраны актрисы в массовке на роль игумений, что я даже испугалась... Но я считаю, что мы в клипе не переступили грань дозволенного.»
«У меня характер такой - я всегда за справедливость. В школе я была особняком, старалась заступиться за человека, которого неверно обвинили.
На сцене, конечно, я немного другая. Там открываются черты характера, которые в жизни ты иногда прячешь. И, наоборот, ты на сцене прячешь то, что есть в твоей жизни. Мне кажется, что я на сцене более открытый и эмоциональный человек.
Может быть, это даже и недостаток: я слишком критично подхожу, но это и хорошо - у меня нет опасности заболеть звездной болезнью. Можно утонуть в себе, а когда постоянно сомневаешься, думаешь об ошибках, тогда ниточка двигает к действию, чтобы постоянно усовершенствоваться.
Я никому не завидую, потому что у каждого своя судьба. Допустим, в ситуации, когда муж помогает жене, и при этом у нее "все в порядке": она сидит дома, занимается собой и не моатется по гастролям - это даже не зависть, а радость за нее, что вот как повезло человеку. Хотя у меня другая жизнь, я привыкла к большей самостоятельности. Но есть такой "серый кардинал", который все решает и к которому я прислушиваюсь. Но под чужую диктовку я никогда бы не смогла. Даже и хорошо, что мы своим трудом пробили стену.
Как правило, продюсеры куда-то потом исчезают, мужья и жены расстаются, и человек, оставшийся без постоянной опеки, теряется. А я уже привыкла рассчитывать на свои силы.
Меня раздражает хамство, бестактность, самодовольство. Терпеть не могу пустословие. Не люблю, когда человек обещает и врет, особенно, когда этим занимаются мужчины. Кстати, на напористую бестактность я могу ответить достаточно резко и дать отпор. Правда, это бывает редко.
Я не могу
слышать, когда со сцены звучит сплошной мат или показывают причинные места.
Ведь есть и другие способы привлечь внимание публики. Может быть, я старомодно
мыслю. Наверное, поэтому я мало разговариваю с публикой, никогда не кричу:
"Где Ваши руки? Я Вас не слышу, подпевайте!". Мне кажется, что не
очень этично давать какие-то команды. Нужна загадка, тайна. Был человек на
сцене, ушел, а хочется слушать его еще и еще...
Елена
МОСЯКОВА