Би-2 – это, прежде всего, два очень занятых человека – Шура и Лева. Сейчас они трудятся на одной из московских студий, расположенной в премилой бревенчатой избушке со сломанным и засиженным продюсерами диваном. И пока в соседнем помещении Шура писал гитару для кавер-версии на песню В. Цоя «Кукушка», Лева был отловлен и подвергнут пристрастному допросу обо всех приключениях и путешествиях.
Ребята познакомились 1984 году в минском театре-студии Ронт. Потом был сумасшедший музыкальный проект в котором состояло человек 14, включая духовую секцию. Шоу было тоже весьма театрализованное (на сцену вытаскивали гроб, из которого вылезал Лева с костылями) а группа припанкованная. Да и выглядели ребята в ту пору несколько иначе.
- У меня были американские военные ботинки, которые завязывались на проволоку, рваные штаны и рваная кожаная куртка с хвостиками. Правда, на спине у меня было написано «Police», а не «Sex Pistols». И Шура такой же был.
Потом Лева зачем-то поступил в институт культуры, найдя там факультет современного театра, а Шура с родителями уехал в Израиль. Тогда много кто туда уезжал.
- В Белоруссии был один очень известный человек - Телегин, считали, что он – будущий белорусский Кузьмин. А я обязан этому человеку тем, что он меня в первый раз вытащил на сцену. Я тогда был еще совсем маленьким, ни на чем играть не умел. Мне дали какие-то барабаны, я стоял на концерте и тыкал в них палочками. Однажды я слышал краем уха, что Телегин собирается ехать в Израиль, но не придал этому значения...
В 19 лет Лева и сам туда перебрался, при чем, в одиночку.
- Сначала я жил в киббуце, на Севере, там были горы. И еще дожди шли: я зимой приехал. Я оказался в одной комнате с двумя биробиджанскими евреями. Один был здоровый – просто лось какой-то. Он служил во внутренних войсках. А второй – противно хихикающий молодой человек. Они напивались, первый начинал рассказывать, как они в Карабахе зубы у трупов доставали. Со временем им, видимо, стало скучно, и они решили покуситься на мою свободу. Все, что я делал в течение этой недели, это ругался с руководством. Я работать не хотел, потому что после того, как я перемыл в течение дня всю посуду... Я столько посуды не мыл за всю свою жизнь! Это была целая комната каких-то пластмассовых чашечек – они же, относятся к нам, как к рабам! А по вечерам я дрался с этими биробиджанцами. У меня было разбито все. Но я всегда считал, что даже если вечером тебя повалили, то утром никак не надо менять свою точку зрения.
Вскоре я понял, что мне здоровья не хватит на всю эту киббуцную жизнь. Однажды утром я пешком ушел в ближайший город – Бейт Шан. Иду, а все кругом странное, незнакомое. И сидит там этот мой приятель – Телегин. Я так обрадовался, что тут же вернулся, забрал все свои документы и с ним вместе снял квартиру в этом Бейт Шане. При чем, за какие-то очень маленькие деньги и в центре города. Но в ней не было электричества. Зато в квартире было до хрена каких-то книг старых, потому что там жил какой-то старый интеллигент, выходец из России, который просто на всю свою жизнь положил – жена от него ушла... Есть такая категория людей, которые очень инфантильно относятся к своей жизни – такие бородачи, которые считают себя писателями, поэтами. Они довольно часто попадают в тюрьму, потому, что им кажется, что им все дозволено. Очевидно, в этом же стиле он общался и с электрическими компаниями.
В конце концов, в Бейт Шане мне стало безумно скучно. Я купил себе кроссовки, которые у меня развалились через неделю. Мы исходили весь город. Есть там такой холмик с деревом. Мне сказали, что это – дерево, на котором повесился Иуда.
- Следовательно, дереву 2000 лет...
- Вторая версия, что это – дерево, у которого снимался фильм «Jesus Christ Superstar». И то и другое – брехня. А людей почему-то очень привлекает образ Иуды. Они все подходят к этому дереву, трогают его.
Я проработал несколько дней на бейтшанской куриной фабрике. Стоял целыми днями с большим брандспойтом.
- Мыл кур?
- Нет, отмывал клетки от помета. А там такой напор, что если направить струю в пол, на нее можно будет опереться. И конечно, через пару дней все тело начинает клинить. Кончилось тем, что мне это надоело, и я поехал к Шуре в Ашдод, где жил с ним и его родителями около полугода.
- Ты быстро выучил язык?
- На самом деле, по-настоящему язык я цепанул уже после армии. Я от нее косил до последнего момента. Меня забрали в 23 года. Понятно, что вместе со мной служили 18-летние ребята. И стыдно было: их гоняют, а ты такой взрослый и тебя тоже.
Сначала я попал на курсы снайперов и мне светило полгода боевой подготовки. Через полтора месяца я косанул через КАБАНа (проверку душевного здоровья – прим корр.) и вскоре получил распределение в Иерусалим, где сопровождал всякие автобусы и т.д. У меня оружие было постоянно. Я снимал квартиру, часть стоимости оплачивала армия.
То ли к счастью, то ли к несчастью, однажды я что-то нарисовал. И меня решили припахать, чтобы я изображал что-то типа стенгазеты. Иногда я даже не мог уходить домой вместе со всеми. А раз в два дня я имел право ездить домой. Я заявил, что я здесь просто служу, и не хочу больше ничем заниматься, после чего сразу стал сержантом, и мне выделили кабинет.
База занималась образовательными программами. Поговорив с полковником - начальником базы, мы переделали всю систему образования. Туда приезжали солдаты и засыпали на уроках. Мы придумали очень серьезную программу, где все уроки превращались в представление. Армия выделила деньги, мы получили огромное количество каких-то компьютеров. Я там устроил огромную выставку всех своих рациональных предложений. Шел разговор о том, что каждая база придумает свои какие-то разработки. Оказалось, что только я это сделал. Туда приехало все руководство, а также Вайцман, Барак, телевидение. И мой полковник на этой моей идее очень хорошо выехал. Я после выставки вышел из армии, а он получил повышение.
После армии я работал графиком и очень неплохо зарабатывал. Если учитывать, что я тогда развелся со своей женой...
- Мало того, что ты успел жениться, ты еще и развестись умудрился! (В Израиле такие чудесные законы, что развестись труднее, чем научиться бегать на руках.)
- Это была неофициальная женитьба, но я прожил с этой женщиной четыре года. У меня с ней очень теплые отношения до сих пор. Просто, мы повзрослели. Когда в 19 лет встречаешь человека и начинаешь с ним жить, всегда есть некоторый риск, что вы с ним превратитесь в разных людей. Так и случилось.
- А что это за история о том, как ты работал сторожем моря?
- Я работал на берегу моря сторожем стройки. Спать там было негде, а контроль достаточно жесткий. Могли приехать среди ночи. В какой-то момент я подумал, что вообще никогда больше не буду заниматься музыкой. А первые два года это был сплошной ужас и бесконечный бред, как и любая эмиграция, несмотря на то, что я ко всему как-то легко относился.
- И как на тебе все это отразилось?
- В Израиле пришлось очень быстро повзрослеть. Я понимаю, что я – достаточно везучий человек, но спекулировать этим мне не хочется. Наверное, надо как-то помогать судьбе.
Вскоре Лева снова остался один. Несмотря на иную среду обитания, Шура в Израиле выдержал года два, после чего стремительно свалил в Австралию. Просто купил билет и улетел. После длительной переписки-перезвонки, в процессе которой Би-2ята обменивались творчеством (Лева посылал тексты, а Шура музыку), Шуре удалось-таки заманить друга в еще одну заграницу. На этот раз, удачно.
- У меня уже были готовые песни. А Шурик уже переиграл с целой кучей команд и был своим человеком в рок-кругах. Меня он туда ввел просто: «Вот он будет играть в этой группе на гитаре». А я пять лет не держал в руках инструмент!
- И на что ты жил в Австралии?
- Буквально через полмесяца я уже работал и зарабатывал неплохие деньги. Маляркой занимался. Буквально месяца через два я набрал свою бригаду и делал ремонт в квартирах...
- На что похожа Австралия?
- На блин.
- Это – все впечатления?
- Первое время я находился в легком шоке. Природа очень красивая. Если отъехать километров 20 от города, кажется, что ты попал на другую планету. Возможно, из-за какой-то разряженности воздуха, совершенно другой цвет неба. Как на снимках с хорошей пленки. Небо ярче, синее, горы выпуклее. Континент в корне отличается от других. Например, я был в Африке (у меня там отец преподавал в университете). Там все как-то по-другому, намного спокойнее.
Там есть одна деревня долгожителей на побережье. Там постоянно прибывают корабли и шлюпки из Азии – китайцы, вьетнамцы. Раньше, когда они бежали от коммунистического строя, к ним относились достаточно спокойно, но потом Австралия ужесточила свои законы, и люди стали перебираться туда нелегально.
Однажды учинили перепись населения. Открывают паспорт и видят: одному 160 лет, другому 180 и т. д. Оказалось, что когда человек умирает, паспорт передается тому, кто нелегально попал в страну. А на лицо азиаты трудно различимы для европейского человека.
Есть заброшенные города. Долгое время пытались осваивать западное побережье, но оказалось, что оно не блещет никакими ископаемыми. Там кроме джунглей непролазных и проблем с водой ничего не было. По прошествии какого-то времени выяснилось, что никакого смысла в этих городах нет. В таком городе может жить, например, одна семья – с кафетерией на дороге.
Земля очень дешевая, ее очень много. Метро там наземное. Нет смысла его прятать. Город может быть разбросан раза в три больше, чем Москва, а по населению раза в три меньше
- А как тебе австралийские звери?
- Я не люблю зоопарки, но в один меня затащили каким-то непонятным образом. Вечер, никого вокруг. Я пытался отодрать коалу от дерева и сфотографироваться с ней. Это была достаточно гопническая выходка, а я был достаточно пьян. Животное (очень смешное, с испуганными глазками) урчало в руках, впускало в меня когти – достаточно большие. Я с трудом его на себя усадил. Потом мне объяснили, что я натворил. У коалы очень нежное сердце. Коала может испугаться и умереть. Поэтому я зарекся, что никогда больше не буду этого делать.
Очень много змей ядовитых. И попугаев много. Там, где я жил, попугаи были белые.
- Говорящие?
- Если они и говорят, то на каком-то непонятном языке. Помимо выходцев из Англии, В Австралии живет очень много народу – вьетнамцев, китайцы, корейцы, греки, итальянцы.
- А как насчет аборигенов?
- Многие аборигены живут в городе. Их очень сильно потрепало. Власти устраивали на них гонения, эксперименты на них ставили. Многие оторваны от семей. У них пособия, но они не привыкли работать. Хотя, я знаю аборигенов, которые преподают в университете.
Звуки за стенкой становятся громче и настойчивей. Лева поглядывает на дверь: ему явно пора подключаться к работе.
- Как тебе живется на тутошних студиях?
- Я попросил чаю, мне сказали: у нас свой есть, а ты сходи – себе купи. Я купил, а его теперь пьют все.
- Это называется «шутка».
- Это называется «я на Родину вернулся».
- Как тебе тутошние студии в сравнении с тамошними?
Беззвучно изображает слово на букву г.
- А в чем разница?
- Чтобы быть звукооператором, нужно не только любить все это, но и понимать природу звука. Ремесленничество не годится. Здесь нужна какая-то определенная история. То есть мы с тобой встречаемся и у нас получается история. Мы с тобой делаем интервью. Для этого есть какие-то определенные точки соприкосновения. Допустим общий интерес или что-то еще. Здесь этого нет. Люди просто нажимают на кнопки. Вторая проблема – это организация. Часто люди даже не знают, что куда включить. Наш третий опыт привел к тому, что мы решили наш следующий альбом записывать в Австралии. В январе мы туда отправляемся.
За скоропостижным допиванием вышеупомянутого чая выясняются, что Лева любит свежие впечатления, а также считает себя пессимистом и циником. Он уверен, что нужно всегда следить за своей речью, и что если бы я была прорабом со стройки, он разговаривал бы со мной точно также.
В общественных местах, особенно в метро, би-2йцев узнают всегда, если они вместе, и не всегда, если по отдельности. Лева читает все письма. На улице ему часто суют клочки бумажек со своими телефонами и почему-то просят помочь на творческом пути. Он эти бумажки, к сожалению, периодически теряет. А в Би-2йских записных книжках напротив каждого телефона записано, при каких обстоятельствах и где познакомились, иначе всех запомнить невозможно. Задаю последний наболевший вопрос:
- Какие тебе нравятся девушки?
- Мне нравятся все девушки.
Елена МОКСЯКОВА
P.S. Лев в переводе с иврита означает “сердце”.
