Чертова сказка

 

В последнее время группу «Пилот» стали на удивление часто крутить по радио, хотя совсем еще недавно она пользовалась репутацией принципиально альтернативного, андеграундного, бескомпромиссного коллектива. А благодаря агрессивности и эклектичности стиля группы, ее все чаще относили к панк-року. Новый их альбом по стилистике уплыл в то, что называют обидным словосочетанием «Формат Нашего Радио», а песня «Братишка» почему-то считается лучшей работой группы. Вероятно, все это больше отражает мировоззрение Ильи Леоновича Кнабенгофа (он же Илья Черт), увлекающегося самокопанием. а на досуге слушающего то Бьйорк, то Шинейд О’Коннор, то тувинское горловое пение. В процессе раскопок Илья ищет в себе ответы на 3 главные вопроса в своей жизни: «Кто я?», «Откуда?» и «Зачем?». Это не значит, что Илья – зануда. Он, в сущности, очень даже ми, все довольно часто улыбается и хихикает, и, как правило, не без причины. На черта, конечно, не тянет, скорее, на чертенка. Илья пользуется расположением, вниманием и общением таких людей, как Шевчук и Кинчев, а еще очень хочет, чтобы его познакомили с Петром Мамоновым, но никто, почему-то не знакомит.

Корр.: Видишь ли, Илья, Мамонов сейчас живет в деревне, куда не ходят ни электрички, ни автобусы, и готовится к уходу в монастырь. Представь, что я или кто-то другой за сутки доберется к нему в гости (быстрее не у всех получается) за тридевять земель и скажет: «Петр Николаевич, с вами Черт познакомиться хочет.» Да он же нас сразу выставит, и нам придется еще сутки домой добираться.

Илья.: Ну и что? Я бы нашел с ним общий язык. Я свою «Сказку» даже в церковь носил, чтобы ее осветили.

Корр.: И как, осветили?

Илья: Нет...

Речь идет о новом илюшином творении. Когда группа уже дописывала последний альбом, гитарист Рома Чуйков подал идею связать все песни между собой. В итоге, Илья написал стильную «Сказку о Прыгуне и Скользящем», авангардного вида, сильно смахивающую не то на попытку вывести новую религию из уже существующих (говорят, это самое доходное дело), не то на учебник религиоведения. Сказка начитана между песен Юрием Юлиановичем Шевчуком сотоварищи, а также существует в виде буклета, при чем комментарии к ней раз в пять больше. Илья говорит, что комментария не дорлжно быол существовать, но раз начав он не мог остановиться. Благодаря коментариям творение начало еще больше напоминать некий собирательный роман Желязны, а список литературных источников сильно зашкаливать.

Корр.: И долго ты это сочинял?

Илья: Месяца 2-3. В принципе я всю жизнь этим занимаюсь. Это – как раз то, чем я занимаюсь, помимо музыки.

Корр.: Ты что все это прочитал – Кастанеды до Гурджиева?

Илья (заговорщическим шепотом, озираясь по сторонам): Я Гурджиева вообще-то не читал...

Корр.:  А прочий список литературы? А Библию?

Илья: Да, на все сто. Библию я читал, наверное, раз 25 к тому моменту. Я все время ее читаю. В последнее время перечитывал апокрифические Евангелия. Очень много для себя почерпнул...

Корр.: И как у тебя все это сочетается?

Илья: Оно одно и то же и есть.

Корр.: Это у тебя самокопание или богоискательство?

Илья: Наверное, это – попытка договориться с Ним. У меня свои счеты.

Корр.: Ты считаешь, что Он тебя чем-то обидел?

Илья: Сначала я по глупости думал, что да.  А теперь я понимаю, что глуп я, и пытаюсь во всем разобраться.

Корр.: И как, получается?

Илья: Пока не очень. Все в процессе. Но очень многие люди помогают мне разобраться.

Корр.: Сказка была на полном серьезе написана?

Илья: Да. Это – правдивая история, хоть и в несколько аллегорическом смысле.

Корр.: Откуда взялось свое прозвище?

Илья: В молодости взялось. Я народ путал. У меня глаз знаешь какой? Я его как открою, и народ путается. Вот ты увидишь потом. День-два пройдет и... Люди меняются.

Корр.: А отчего ты музыкой заинтересовался?

Илья: Я еще в трехлетнем возрасте слушал пластинки Челентано. А мой старший брат слушал Queen, Led Zeppelin, и Челентано а я на этом рос, слушал все подряд. А еще я старался все это петь.

Корр.: По-иностранному?

Илья: что слышал, то и пел. Брал ракетку от бадминтона. Делал вид, что я на гитаре играю и пел во всю.

Корр.: А когда у тебя нормальная гитара появилась?

Илья: У брата была, он играл. А меня играть научил один парень классе в седьмом, в пионерском лагере: сдал смену. Вторая смена была в июле, а третья в августе. Он всю вторую смену играл на гитаре и должен был уехать в конце. Он сказал: «Чтобы не было скучно, давай я тебя научу. Научил играть песню, и всю третью смену играл я – для всех. Я выучил пять или шесть аккордов. Это была песня из репертуара Михаила Боярского: «Все пройдет, и печаль и радость...». Очень романтично. Они каждый день просили. потому что никто ничего другого не умел. Вторую песню я выучил во дворе. Она была про зону «Здравствуй, милая мама, ты меня не ругай...» и т.д.

Корр.: А свои сочинять когда начал?

Илья: Лет в 15. Это же самый такой возраст. Юношеский максимализм: «все козлы, я один умный» или «я несчастный, помогите». И я тоже не исключение.

Корр.: Ты где-то учился?

Илья: Это была целая эпопея. Я учился в кинотехникуме на киномеханика, потом работал в реанимации, потом попал на курсы медработников, и почти стал старшим медбратом, но загремел сам с болезнью в больницу, а после этого еще закончил курсы психологии. На этом я тормознулся. Еще я две недели учился в архитектурном техникуме.

Корр.: А музыке ты учился?

Илья: 4 года музыкальной школы, что б она пропала, на аккордеоне. Пятый год уже не выдержал. Представляешь, я был маленький, 5й класс, и я таскал этот «гроб» с аккордеоном через весь город. Родители наезжали. Нанимали учительницу, которая меня подгоняла по пианино, но я терпеть это дело не мог. Я нормальный был парень, мне хотелось в футбол поиграть. К разрушениям тяги не было, я все больше по девчонкам. Но в школе я был мастером делать бомбочки. При чем я разгласил на всю школу, что из магния сделаны крючки, которые крепятся к партам. Половина крючков в школе были обречены, все парни притащили напильники и стачивали эти крючки.

Корр.: Где ты нашел своих музыкальных сообщников?

Илья: На перекуре. Я просто пел в одной группе. И с этой группой мы пришли на соседнюю репетиционную точку к другой группе, потому что у нас сигарет не было. Посидели, покурили, послушали, сгоняли за портвейном. Послушали с портвейном, нам понравилось. Потом закончилась репетиция, и половина людей ушла. И моих половина ушла. Мы остались с гитаристом, а у них как раз остались басист, барабанщик и еще гитарист. Мы взялись  сними поджемовать, по подбирать. Нам так понравилось, что мы всех остальных потихонечку «слили». Один не перетек – он просто пиво слишком любил.

Корр.: Что у вас за отношения с Шевчуком и Кинчевым?

Илья: Весьма дружественные. Мы дружим семьями. Если серьезно, я был дружен с Рикошетом, и он привел меня к Косте в первый раз. Ну, представь, пришел к нему хрен знает, кто, и сразу начал гнать какой-то бред. Он был в гостинице, и мы к нему среди ночи пришли. Костя меня обругал, я обиделся и ушел. Я, конечно, виду не подал, но внутри подумал: «Вот, собака! Взял и обгадил меня с ног до головы».  А потом все нормально, я уже понял, оценил: все, что он про меня говорил – правда, и мы стали с ним общаться. Я ему показал песни, ему понравилось. С 1996 года мы с ним дружим.

Корр.: А почему у вас Шевчук оказался в роли Сказочника?

Илья: А кто еще может сказки рассказывать? Это же «царь-батюшка»! Я очень удивился, когда он согласился. Думал, сейчас начнется: «Времени нет!» и так далее. А он прочитал сказку, сразу пришел с телохранителем и согласился. Телохранитель все это время сидел и пил кофе.

Корр.: Как ты все это сочиняешь?

Илья: О чем болею, о том и пишу. Бывает по полгода ничего не пишется, я даже  начинаю пугаться. А потом 3-4 за раз... (В этот момент раздается звонок, и Илье протягивают трубку. Илья продолжает разговор не меняющимся для трубки голосом, а сам знаками и гримасами показывает, что в на том конце телефонной линии находится сам Шевчук.) Да... Юра, я просто по сотке разговариваю по чужой. Спасибо тебе огромное...

Корр.: Ты представляешь себе себя будущем? Чем ты будешь заниматься лет в 80?

Илья: Конечно представляю. Я не стараюсь умереть молодым. Я буду сидеть в деревне и выращивать помидорки. Я смотрю на Мамонова и мечтаю быть таким. Это – один из тех людей, у которых я мог бы научиться очень многому.

 

                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                               Елена МОКСЯКОВА