Горшенев с Пушкиным на дружеской ноге, но опирается на шукшина и Шекли

 

Когда-то Алексей «Ягода» Горшенев играл на барабанах у своего брата Михаила «Горшка» Горшенева в группе «Король и Шут». Росли они, сами понимаете,  месте, слушали одну и ту же музыку, в результате чего сформировались общие музыкальные вкусы, сходная мелодика и характерный вокальный образ. Еще у братьев была одинаковая проблема с зубами (особенно с передними), но Ягода зубы вставил, а Горшок – нет. В детстве у них была общая гитара, стоявшая между кроватями. На этом сходство между творчеством братьев Горшеневых заканчивается. Вернувшись из армии, Алексей Горшенев собрал группу «Кукрыниксы». К знаменитым советским карикатуристам  - Михаилу Куприянову, Порфирию Крылову и Николаю Соколову – группа «Кукрыниксы» отношения не имеет…

Корр.: Вы когда название выбирали, другие версии были?

Алексей Горшенев: Были. Называть не хочу. Вдруг кто-нибудь украдет? Придерживаем для правнуков. Названий было немного. Штуки три… Мы ехали в метро, обсуждали название, я ляпнул это от балды, и всем понравилось. Мы взяли его, как временное название, чтобы отмечаться в расписании на репетиционной точке.

Корр.: На тебе отразилось твое «ударное» прошлое, ты влияешь как-то на барабанные партии?

А.Г.: Я считаю, что каждый музыкант должен быть на своем месте. Если бы я еще влиял на барабаны, то зачем бы нам был нужен такой барабанщик? Это его личное дело, что он там играет.

Корр.: Как это?

А.Г.: Если то, что он делает, не прикольно, можно сказать ему: «Подумай еще немножко». Он должен придумать.  Главный стержень – это наличие хорошего материала. Если барабанщик – супер, а материал – г…, то все равно получится г… Мы, в принципе, не «техники». Не надо нас сравнивать с «техническими» командами, которые опираются на свою техничность при полном отсутствии интересного материала. Главное – это мелодия, тексты, определенная подача. А барабанщик – это такое существо…Он играет маленькую роль, и, в то же время, большую. Без барабанщика ничего не сделаешь. Он сидит где-то на заднем плане, но очень важно его эмоциональное состояние и настроение.

Корр.: Я никого не хочу обидеть, но вас небезосновательно сравнивают с «КиШами» …

А.Г.: Как их только не называют уже. Какое-то стремное слово «КиШи»… Такое название – «Король и Шут» - и «КиШи», будто насекомые кишат!

Корр.: Во-первых оно у них слишком длинное, во-вторых, они его сами добровольно так сокращают… И все-таки, барабаны у вас одинаково панкотные, голоса и то, что вы ими делаете, похожи невероятно. Мелодии тоже – так будто один и тот же человек написал. А вот на всю прочую современную музыку вы, вроде, не похожи. Что вы такое в детстве слушали?

А.Г.: Дин Рид, «Бременские музыканты», «Smoky», «Bad Religion», «A-HA», «Depeche Mode». Дальше уже у каждого свои – «Exployted», «Dead Kennedyes»… Мы же вместе росли, тусовались по клубам. Если бы я писал попс – была бы разница. А так - в одних окопах все равно сидим. Я думаю, что мы правильно воспитывались.

Корр.: И совсем не тянет на эксперименты?

А.Г.: Мне интересно заняться электронной музыкой, потому что в юности мне нравился «Depeche Mode».

Корр.: А что у тебя с образованием?

А.Г.: Техникум. Станкостроительный. Я - наладчик систем с программным управлением. Линия ломается, я прихожу ее чиню. Там станки или турбинные какие-то дела…

Корр.: Я про образование.

А.Г.: Нет.

Корр.: А у остальных?

А.Г.: Никакого.

Корр.: И как вы друг друга понимаете?

А.Г.: На чувствах. Сделать так, чтобы цепляло человека - этого никакое образование не даст. И разложить гитары так, чтобы они совмещались, но были разными и не тупыми.  Другое дело – звукоизвлечение, постановка голоса, вот эти вот технические вещи. А сочинять, раскладывать. Я считаю, что навороты в музыке больше дают эйфории при прослушивании, чем какая-т тупая тема. Ты хочешь выжать из людей эмоции. Есть определенные законы выжимания эмоций….

Корр.: Недоброжелатели вас обзывают «Король и Шут Lights». Вы для себя как-то сформулировали свой стиль?

А.Г.: Мы используем ходы разных стилей. Это поп-панк, рэггей и др. Мы просто хотим донести свои эмоции. Они имеют текст, мелодию…

Корр.: То есть не придумали

А.Г.: Видишь ли, у нас загвоздка. У нас тексты. А тексты такие, философско направленные. Я опираюсь на Шукшина и Шекли. Это, конечно, не то, что они там пишут – ну, сама понимаешь…

Корр.: Не-а…

А.Г.: Я опираюсь на, блин… На честные, скажем так, отношения между людьми. Чтобы все было честно, чтобы не было спекуляции никакой. Как это все обозвать, я не знаю. Опять же, я не пишу какие-то там опусы, монологи. Сказки я не пишу или смешные истории. Я просто пишу то, что интересно сказать… Запутать слушателя – чтобы он сам до этого дошел, чтобы то, до чего он дошел, было для него приятно. Мне же интересно читать Веллера или Шукшина и потом думать…

Корр.: Хорошенький коктейль – Веллер, Шукшин…

А.Г.: Это одинаковые люди, в принципе…

Корр.: ???

А.Г.: У них направление одинаковое. Я бы даже сказал, что Веллер лучше, чем Пелевин. Он не парит мозги. А Пелевин реально издевается над человеческим разумом, и все думают – как это гениально!

Корр.: Ладно. Вернемся к твоему творчеству. Откуда у тебя такое погоняло?

А.Г.: Да я вообще рассказы пишу, повети. И чтобы не путать с музыкой, решил вот такую фишку взять.

Корр.: За время нашей беседы вы уже пару раз сгоняли за пивом. Вы на репетициях пьете?

А.Г.: В обязанность музыкантов не входит пить пиво, но хочется получить удовольствие от репетиции. Так как звук на репетиции никакой, то приходится добавлять допинги.  То есть это – работа, и в то же время, не работа. Нужно, чтобы было приятно. Быстрее находишь контакт с музыкой и с музыкантами. Но нужно быть трезвым. Непрофессионализм! Этим и отличается русский рок от того, что делают в других странах…

Корр.: Так они же тоже пьют…

А.Г.: Но у них это – не национальная традиция. Самое главное, чтобы это не стало тупым зарабатыванием денег.

Корр.: А есть какой-то рецепт?

А.Г.: Сложно сказать. У каждого душа – потемки. Для меня лично самое главное – творчество. Даже если на репетициях не все получается так, как надо…

Корр.: А репетируете часто?

А.Г.: Раньше часто репетировали, когда была своя точка. Потом приехали МЧСовцы и сказали, что этот дом им нравится. Мы остались без точки. Поэтому репетиций маловато.

Корр.: Между вами есть что-то общее, кроме музыки?

А.Г.: Юмор у нас общий…

Корр.: Говорят, что в группе должен быть хоть один клоун. Кто у вас клоун?

А.Г.: Вообще, Гусев у нас главный клоун. Приколы сходятся к нему, а потом от него расходятся.

Корр.: Но вы нормально ладите, понимаете друг друга  с полуслова?

А.Г.: Конечно, бывает и недопонимание. Но главное, чтобы люди выходили на сцену с чувством вожделения этой самой сцены и уходили с чувством удовлетворения. А все остальное – вообще ботва. Концерт – это праздник. Ты должен выходить на сцену, как подарок.

Корр.: А публика трудная бывает?

А.Г.: Нет. Музыканты бывают трудные.

Корр.: На вас везде реагируют одинаково?

А.Г.: На периферии реагируют очень хорошо, в Москве похуже, в Питере средне. Главное в том, как ты воспринимаешь происходящее на сцене: как сюрприз, как игру или как выход каких-то идиотов.

 

Елена МОКСЯКОВА